Р. Османзаде. Ко дню сегодняшнему – от истории
…Почитали и подивились!.. В понимании веры в сегодняшней России на ум пришла мысль провести параллель… аж, со временем Александра Третьего и его тезисом «царь, русский народ и православие»… Решили посмотреть, «что за этим скрывается»…
15.06.2009. Ю. Шевчук: «А куда, батенька, мусульман девать? Их половина страны»
[15-06-2009] Известный рок-музыкант и лидер группы «ДДТ» Юрий Шевчук в очередной раз высказался о необходимости уважения каждой религии в России. Так, музыкант, считающий себя православным, в очередной раз подчеркнул, что необходимо считаться с мусульманами, которых, по его мнению, половина страны.
«Я — человек православный, но я не считаю, что Россия — это царь, русский народ и православие. Это все лозунги Александра Третьего. На такие заявления я всегда отвечаю — а куда, батенька, мусульман девать? Их половина страны», — сказал Шевчук в интервью «Сам.Ru».
«У каждого свой путь. Есть путь мусульманина, есть путь православного, есть буддистский путь. Это нужно учитывать и уважать каждую религию», — считает артист (Ислам.Ру. Новости).
От редактора
Можно только восхищаться гуманизмом и глубиной философского мышления музыканта. Не музыкант, а самый настоящий философ-гуманист. Браво!..
В принципе, настоящий музыкант, как и художник вообще, это – философ. И именно философ-гуманист! Иначе никакой «морали» и «возвышения», ради которых, собственно, и старается искусство, «не получится»…
А что касается триединства «царя, народа, православия»…
…Выступление декабристов [1] стало кульминацией протеста против самодержавия и его порядков в стране, фокусировавшихся в то время на вопросе о крепостном праве и его остатках. Общество разделилось по этому вопросу. Одни остались на стороне самодержавия, другие стали его критиками. Была, разумеется, и «средняя линия»… В итоге сложился целый спектр направлений мысли, начиная от идеологии крепостнической реакции и самодержавия, славянофильства, и кончая революционными демократами.
Министромпросвещения Уваровым (в начале 30-х гг.) были выдвинуты принципы «православия, самодержавия, народности». Была сделана попытка внушить людям мысль о том, что русский народ является народом мистически-верующим, покорным и преданным царю и всей воплощаемой им системе самодержавия. Идея эта развилась в учение о самобытности исторического пути России по отношению к Западу, в которой самодержавие было провозглашено лучшей формой государственности (государственной власти) в Россиии…
«Самобытность» – не случайная идея в общественном сознании российского общества того времени. Она имеет свое закономерное происхождение. И связана эта закономерность с самим историческим процессом… Переход к новым (буржуазным, капиталистическим или рыночным, индустриально-рыночным) экономическим отношениям в Европе начался примерно в середине второго тыс. (14-16 вв.) н. э. И вступали в него европейские сраны один вслед за другим. Позже всех вступила в них Германия, а уже вслед за ней – Россия. Так Россия, – великая европейская, точнее, евро-азиатская, держава, – вступила в эти отношения… последней из великих держав. Это «позднее вступление», естественно, принесло свои издержки. Они чувствуются, как кажется, и поныне. Но у него оказывается были и свои плюсы. Они заключались в возможности оценить путь, пройденный передовой Европой «в формате» буржуазного общества. И эта оценка оказалась против него. Русское общество не согласилось принять буржуазно-европейское. Оно решило продолжать двигаться своим путем, в направлении своих традиций и ценностей. Теоретической формулировкой и выражением этого неприятия и сложившейся на его почве оценки и была «теория самобытности России». Самобытности российского пути по отношению к западному…
Большевики развенчали эту теорию. А может подтвердили ее «по-новому»… Дело в том, что современный исторический прогресс является мировым процессом. Он захватывает в себя все страны и общественные силы. Он подобен водовороту, вхождение на периферию которого достаточно для того, чтобы быть затянутым сначала в центр, а затем опущенным на дно… Так поступает с нами и современный экономический кризис. Как мировое явление, он манипулирует нами по своим правилам и всех одинаково опускает на дно. Так «дно» становится параметрической и научной категорией… Значит мы и в амом деле в глобальном водовороте. И названием этому водовороту является современный мировой исторический процесс… А поскольку этот процесс идет «до дна» и только после этого делается возможным «всплытие», постольку все только и говорят о том, достигли мы дна или нет? Кто знает это, может объективно судить о кризисе…
Большевистский опыт истории в России развенчал уваровскую идею единства «православия, самодержавия, народности». Русский народ не является народом мистически-верующим, покорным и преданным царю и всей воплощаемой им системе самодержавия. Наоборот, он является очень жизненным и находящимся в поиске нового и лучшего. Об этом говорит и история СССР. О ней говорит и последущая история… К слову, уваровская теория не согласуется и со всей предыдущей российской историей, связанной с выступлениями крестьянских масс, жестоко подавлявшихся царизмом и самодержавием… Если бы они и в самом деле мыслили «по-Уварову», то никаких бы подобных выступлений не могло бы быть и в помине… Идеологи самодержавия глубоко ошибались в понимании реального характера исторического процесса в России. А может и не ошибались, а видели всё, как есть. Просто маскировали реальное положение вещей сочинением мифов по их поводу. За что, простите, и поплатились системой… Ибо только «неуемная фантазия» могла представить крестьянские волнения в крестьянской стране как выражение «любви и преданности народа к самодержавию и державцу». Спасительным стержнем была вера. Православие скрепляло и сводило воедино «самодержавное воинство власти» с народом, на подавление которого, собственно, и была направлена вся ее сила. Вернее, пыталась делать это. Пыталась представить дело именно таким образом. Потому и рассуждала по методу «неуемной фантазии» и мифа, отставив реальность в сторону. Такое отношение к вере можно трактовать как типичный пример ее использования в интересах власти…
Эта социально-историческая ситуация была объективной реальностью для России. Насилие над народом, сопровождаемое идеей покорности самодержавию и смиренностью перед ним в силу самой особенности русского духа, настоянного на православии. И эта реальность перешла, через известные промежуточные этапы, в большевизм, а с ним и в последующую историю России (СССР). То есть большевизм сложился не на пустом месте. И не только на коммунистических идеях европейского и марксистского сознания, как это зачастую принято думать. Его духовная почва гораздо более шире. И она включает в себя, прежде всего, свое духовное наследие. То есть наследие своего, российского, общества. Общества эпохи, непосредственно предшествовавшей большевизму. А в нем без уваровского триединства «православия, самодержавия, народности» не обойтись… Остается только удивляться тому, как оно перешло – с такой педантичностью! – из власти самодержавной во власть коммунистическую… Сохранила все свои основные элементы. Просто вместо «самодержавия» стали пользоваться понятием «коммунизма»… Легко понять, что это сделалось возможным в силу совпадения в главном. Власть в коммунистическом обществе была такой же «самодержавной», как и при самом самодержавии. Назовите ее «партийной», «коммунистической», «народной», «выборной и представительной» и т. д. Это ничего в ней не меняет. Диктат Лица, кланов (партократов) и групп остался в советское время таким, каким он был в предбольшевистскую эпоху в России. И большевики, ничего не могли с этим поделать. Они стали отталкиваться от того, что было до них, что они видели и к чему были привычны люди. А что иначе они могли поделать?! С этим вопросом начинается тема об объективной закономероности в историческом процессе. Большевики не знали всей ее сложности. Им казалось, что стоит только пожелать…
Но мы всё же вернемся к уваровскому триединству «православия, самодержавия, народности (народа)». «Слишком много» заключается в нем, чтобы понять его «одним словом». Оно четко формулирует принципы, которые сложились в российском обществе, прежде всего, в его производительной сфеоре и сфере власти. Именно потому оно и не ушло из российской жизни с революцией. Ибо не ушла из нее и та основа, на которой должны были – или были вынуждены – действовать большевики. В России и после революции осталось то производство, которое было и до нее. А вместе с ним остались и присущие ему общественные отношения и способ организации жизни в целом. Так Россию самодержавную связал с Россией коммунистической один и тот же способ производства – сельско-хозяйственный на основе ручного труда (феодальный способ производства) (буржуазный только начинал складываться). Потому и властный механизм остался таким, каким он был и при самодержавии. «Не совсем», правда, таким, а… А каким быть ему, если единым и всеобщим средством производства была земля с ручным трудом на ней?.. Просто при самодержавии ее продукт перераспределялся по ее мере, а при коммунизме – по мере государства, которому земля стала принадлежать…
Переход от самодержавной власти к коммунистической на почве существующего феодального способа производства и возможных на его почве общественных отношений и организации жизни в целом не мог не заимствовать и духовных форм. Потому и уваровская формула триединства «спокойно» перешла в большевистскую идеологию и стала обслуживать ее потребности. Разумеется, в новых понятиях и лозунгах… Большевистская власть очень любила лозунги. А как же иначе?! Она говорила с людьми, по большей части необразованными или малообразованными. Теории были не по ним. Приходилось говорить кратко. А главное – лозунговое мышление было предписательным, наступательным и обязывающим, мобилизующим. Так что здесь не только «краткость речи», но еще и «выигрыш в силе»…
Напомним, что коммунисты были народом предельной собранности и дисциплинированности. А еще и преклонялись перед наукой. Допускали только «один миф». Свой, коммунистический. Остальные выжигали каленым железом. А людей заставляли работать не иначе, как в режиме «самоотвержения»… И войну завоевали по этому же принципу – «не считаясь с потерями». Впрочем, это можно отнести ко всем акциям коммунизма… Иначе можно было бы создать то, что было создано коммунизмом?! И все эти «Гималаи коммунизма» начали разрушаться «сами собой», но опять же «при руководящей и направляющей роли КПСС». Пока не разрушились целиком на головы людей… А теперь и не у кого спросить…
Но мы «не об этом», а, простите, об уваровском триединстве, в котором, как кажется, совершенно отчетливо прослеживатся и этот тезис коммунистической идеологии – о руководящей и направляющей роли партии… К слову, КПСС так и не смогла объяснить людям до конца вопрос о том, где проходит водораздел между партией и государством, между партией, с одной стороны, представительными, исполнительными и судебными органами власти в обществе, с другой. И как объяснишь, когда всем этим – всеми властями – была сама эта КПСС?.. Или право на все формы власти в обществе было только у одной КПСС. А все остальные структуры в обществе были просто лишены ее или были формальными ее носителями…
Итак, уваровское триединство: православие, самодержавие, народ (народность). У коммунистов «православия» не было. Но вера была. Так, к слову, проходит граница между верой вообще и религиозной верой в частности… Коммунистическая вера была связана с верой в коммунизм. Точнее, в миф о коммунизме. Это был, как отмечено, единственный миф в общественном сознании «строителей коммунизма». Но его «одного» было достаточно «для всего». Это подтвердилось и историей крушения коммунизма…
«Самодержавие» было представлено в коммунистической идеологии самой идеей и феноменом партии, которая, как отмечена, была высшим и всеобщим принципом власти во всей сфере бытия… При ней, естественно, были и «самодержцы». Их представляли коммунистические вожди, генсеки, первые секретари (райкомов, горкомов и обкомов) и все прочие носители коммунистической власти… Вообще «коммунистическое самодержавие» было глубоко эшелонированной системой от низа до верха…
Наконец, «народ». Этого «в коммунизме», его идеологии и демагогии всегда было вдосталь. Что ни слово, то «народ» и «для народа». Разумеется, были и свои плюсы… Жаль только, что «по линии народа» всё пошло по наклонной. И не восстановлено еще и до сих пор. Хотя есть и отличившиеся. Опять же из народа. А откуда быть им еще?..
Итак, все тезисы коммунистической власти совпали с тезисами самодержавия. В исторических, разумеется, возможностях… А раз совпали тезисы, то совпали и лозунги… К примеру: (1) За царя! / За Ленина-Сталина! / За Сталина!.. (2) За веру! / За коммунизм (как учение)!.. (3) За державу! За царя! / За Родину! За Сталина! / СССР – оплот мира во всем мире!.. (4) За веру! За православие! / За коммунизм!.. И т. д.
А был еще один «нескончаемый» тезис коммунистической идеологии и пропаганды. Это – о единстве партии и народа… Тезис этот двухэлементый. Но он в полной мере соответсвует «трехэлементному», уваровскому (православие, самодержавие, народ). Просто в тезисе о единстве партии и народа в качестве веры подразумевается, как отмечено, вера коммунистическая…
Что же касается фактического содержания этого тезиса «о единстве»… Партия, сделавшая себя государственной силой, использовала эту силу, прежде всего, для принуждения народа к отдаче себя во имя мифического коммунизма. Кто «отдал», тот и был героем дня… С окончанием периода вождей (в начале 50-х 20-го в.) и начавшимся разрушением коммунистической империи власть открыто переориентировалась на блага. И сохраняло эту позицию до последнего момента. До самого падения… А людей продолжали усыплять и кормить планами «до 2005-2015гг.»… Эту власть сейчас называют партократией…
Таковым было на деле это «единство партии и народа». Один миф и ничего больше!.. Особенно на этапе партократии… Но и уваровское «смирение народа перед самодержавием и преданность ему на почве православия» было таким же мифом. Один и тот же миф или миф-байка! От самодержавия до коммунизма!.. Потому и конец у них один и тот же. Плачевный!.. А еще и ни у кого ничего не спросишь! Ни у вождей, ни у генсеков, ни у тех, кто был с ними и по ним…
На ум приходит положение дел с теми, которые вводили людей в заблуждение в вере во имя своих интересов. Когда с них начнут спрашивать в Судный день, они станут отрицать свою вину. Аллах говорит об этом так: «В день, когда мы соберем их всех вместе и Аллах скажет придававшим (ему) партнеров: «Вы и придаваемые вами партнеры оставайтесь (ждите) на месте», их пути разойдутся окончательно. И их посредники скажут так: «Вы не поклонялись нам. А свидетелем достаточно Аллаха. Без сомнения, мы были совершенно не в курсе вашего поклонения (нам)» (10/28-29). Или: «Клянемся (поверьте), вы придете к нам по-одному и оставите за собой то, что мы вам дали (в мире, земной жизни). И не увидите рядом с собой ваших ходатаев, которых вы принимали за наших партнеров при создании (в процессе создания человека). Клянемся (поверьте), отношения ваши расторглись и вещи, которые вы принимали (за богов), покинули вас» (речь идет об идолах языческой веры, этих мнимых богах, и людях, которые пытались взять на себя функции Бога, обещая поверившим им ходатайство и спасение в Судный день. – Ред.) (6/94)…
Но у этого вопроса есть еще один аспект. Это аспект персональной ответственности человека за свои действия. На вождей, генсеков и партократов можно ссылаться «до определенных пределах». Затем начинаются «земли» собственной ответственности за свои действия. Мало ли кто к чему тебя принуждает! А своя голова где? Ведь отвечать ни тому, кто принуждает, предлагает и приглашает, а тебе…
Аллах говорит об этом так: «Когда закончится расчет (в Судный день), шайтан скажет: «Без сомнения, Аллах обещал вам действительное. И я вам обещал, но оказался обманщиком для вас (обманул вас, солгал вам). В принципе, у меня нет и никакой силы против вас. Я только позвал вас и вы сразу прибежали на мое приглашение. В таком случае осуждайте не меня, осуждайте себя. Ни я не могут спасти вас, ни вы не можете спасти меня! И вообще, я ранее отверг ваше предложение о придании меня в партнеры (Аллаху)». Без сомнения, для залимов (несправедливых) есть горькое наказание» (14/22).
Итак, уваровское триединство «православия, самодержавия и народа» подготовило почву для идеологии большевизма точно также, как сделала это марксистская теория. То есть «уваровский вклад» в это дело является не меньшим, чем европейский. А о нем можно говорить еще и в значении социального и духовно-культурного пространства для европейских идей, программ и проектов. Тогда «уваровскую теорию» придется поставить даже выше европейской. Ибо она указала на те границы, при которых могла быть жизненной европейская теория в России. И это подтвердилось повторением уваровского триединства в идеях и лозунгах коммунистической идеологии. Так уваровская теория, сменив «костюм понятий» на новый, спокойно вошла в коммунистическую идеологию большевиков. Не помешало и то, что она была «с верой и правословием», а коммунисты были вообще «без бога». Законы духа и истории превратили «безбожную» (атеистическую) теорию коммунизма в веру, основанную на некритическом отношении к авторитетам и предлагаемому ими знанию…
Привлечение «в уваровское триединство» православия можно квалифицировать, как отмечено, еще и как пример идеологизации веры, использования ее в угоду и на потребу власти, в качестве ее средства и т. д. Атеистической идеологии вера не подходила. Потому они не взяли ее. «Обошлись» без нее… «Если бы» вместо коммунистов к власти пришли люди с другим мировозррением, и в нем была бы вера, то она обязательно вошла бы и в новую идеологию… Но для истории сослагательное наклонение не имеет никакого смысла. Потому остается сделать акцент на том, что отбросившие веру большевики, на самом деле ничего так и не отбросили. Они только не пользовались самим понятием «бога». Но сохранили все компоненты поклонения за его пределами. Их вожди, генсеки, первые секретари и прочие партократы несли на себе все функции «бога». Разумеется, в рамках партийной иерархии. То есть «бога» («от бога») у партийного руководителя всегда было столько, сколько «в нем» было партийной должности. Ни больше, ни меньше!.. Государственные должности не шли в расчет. Ибо они управлялись по партийной линии… Но перенос на человека функций бога и поклонение ему – это ширк. Потому о коммунистической системе можно говорить как о системе ширка в целом… Но и это еще не всё. «В классическом ширке» есть Бог. У него испрашиватся «разрешение на своего бога»… А есть еще и прямое отрицание Бога… И за ширк, и за это отрицание Аллах наказывает «очень строго». Потому участь коммунизма была предрешена с самого начала…
Итак, большевики должны быть благодарны Уварову и идеологам самодержавия за то, что они подготовили им почву, – скорее, плац! – на котором заставили стоять по команде «смирно!» перед своими вождями целый народ на протяжении целой эпохи. Они должны быть благодарны им и «за православие». Не будь его, никто бы не принял всерьез коммунистической веры. Она просто заняла то место, которое на деле должно было занимать православие. Наконец, они должны быть благодарны теорикам и идеологам «от самодержания» еще и «за народ». За то, что они называли его «смиренным и преданным». А народное недовольство относили в разряд «бунтарства», которое требовалось подавлять силой… Всё это перешло от самодержавия к российским большевикам (в российский большевизм) с точность действия закона исторической преемственности… Российский большевизм в России мог состояться только при условиях действия этого закона. И никак по-другому. Он и состоялся по нему… Большевики, как отмечено, просто продолжили, ту историческую традицию, которую они нашли в России. Но опять же с учетом того, как это можно было сделать в новых условиях. На условиях коммунистического мифа, прикладываемого к России в условиях, когда ее мир виделся в триединстве «православия, самодержания и народа», трактуемого, опять же, «по-самодержавному»…
Приведенные соображения позволяют выделить два момента, важные для теоретического обобщения темы. Первый из них – это вопрос о высшей форме духа. Ибо он движет всем и всё поставлено в зависимость от него. Второй – это «участие» в этом вопросе экономики и политики (власти).
Высшей формой мышления (знания) является научное. И этот вопрос можно не дискутировать. Над ним возвышается мышление (знание) Всевышнего. Оно представлено в его Книгах, Коране в том числе. И этот вопрос тоже можно не дискутировать…
Экономика с ее производством является материальной основой жизни. И это является аксиомой. Остается власть и связанная с ней политическая сфера.
Для гармоничного развития по линии исторической поступательности следует привести в соответствие все эти факторы и параметры общественного бытия. Коммунизм есть пример нарушения этого соответствия. Иначе мы не вернулись бы к тому, с чем мы покончили 70 с лишним лет тому назад…
А если посмотреть на это с конкретно-исторической точки зрения, – опять же в плане отношения «самодержавие – коммунизм», – то легко видеть, что высшая форма мышления представлена в российском самодержавии как вера (православие), а в российском коммунизме – как коммунистическая идеология. В отношении последней признано, что это был миф. Рассеялся и всё рухнуло!.. А что сказать по отношению к православию? Действительно ли оно было учением от Бога? И Бог ли требовал называть «смиренным и преданным» народ для того, чтобы сделать его безропотно-исполнительным перед властью? Или может это Бог требовал проявлять силу там, где народ требует своих прав и справедливости для себя? Наконец, Бог ли требовал того, чтобы скрывать и маскировать истинное положение вещей в стране, которое в скором времени привело к взрыву негодовния и разметало страну?.. Подобную позицию заняли и большевики по отношению к народу и своему учению. Мифическую сущность коммунизма скрывали и маскировали до последнего дня, а народу предлагали «строить и строить». А потом взялись за «перестройку». Когда народу жить?..
Эти соображения позволяют понять и такую важную особенность темы, как развитие ее в системе целостного спектра форм, как положительных, так и отрицательных (негативных). Так, если бы самодержавие не скрывало от людей истинного положения вещей, то не скрывали бы его и коммунисты. Если бы самодержавие и в самом деле «было православным», то разве оно могло бы допустить такой несправедливости по отношению к своему собственному народу, которую оно допускало? А если бы оно не допускало этой несправедливости, то ее не могли бы допустили и коммунисты. Перед ними непреодолимой преградой встала бы «стена общественной справедливости», которую бы выстроило и оставило после себя самодержавие. Это была бы традиция власти, которую нарушить было бы нелегко… Но ничего это, к сожалению, не было. Коммунисты взяли у самодержавия всё, что подошло им…
Самодержавие мыслило мифом по отношению к историческому процессу и своему народу. Ничего объективного в этом мифе, естественно, не было. И коммунизм мыслил мифом. Потому и участь их обоих оказалась одной и той же… Самодержавие призывало веру. Интересно, хоть задумалось оно над тем, что это могло значить для нее? И коммунистические вожди правили железной рукой в направлении коммунизма. Правили даже тогда, когда мифическая его сущность стала очевидной для них. И самодержавие не могло не понимать неправоту и несправедливость своих действий. Но опять же не предпринимало никаких действий в направлении выправления положения… Потому самодержавие и коммунистический «опыт» России имеют целый ряд сходящихся черт по линии перехода от одного из них к другому. Как ни отрицали эту связь коммунисты, они не могли нарушить закона исторической преемственности… Страна среднего уровня развития (по тем временам) с сельскохозяйственным производством в своей основе и соответствующей ему традиционной системой монархической власти не могла стать «в одночасье революции» страной «европейского коммунизма». Это мышление само по себе было мифом. Оно легло на почву европейского коммунистического мифа. Но и это еще не всё! Большевики взялись реализовать миф ценой «самоотверженности» людей. Перед человеком ставилась задача отвергнуть себя ради коммунизма. И если он не делал это сам, его принуждали к этому силой власти… Так коммунизм завел в себе механизм уничтожения человека. И уничтожил бы его «до последнего», если бы не кончилась эра вождей…
Последнее – «самоотверженный труд», развязавший руки власти на пути уничтожения человека, – был собственным изобретением коммунизма. Его не было у самодержавия. Но «за всё остальное», может с некоторыми исключениями, «можно быть уже совершенно спокойным». «Спокойным» в том смысле, что оно перешло в коммунизм как неминуемое наследие прошлого… Если бы самодержавие правило по справедливости и не пыталось скрывать действительного положения вещей, если бы оно и в самом деле называло их своими именами, – то и в коммунизме, подчеркнем, это было бы так. Если бы в нем было «столько православия, сколь это, опять же, требуется по Богу», то оно бы, безусловно, выстояло. Но, видимо, ничего из того, что должно быть, у него не было, что оно не смогло противостоять организованному выступлению народа. Того самого, которого она безжалостно подавляла во всей своей истори, называя людей «бунтарями» «смутьянами» и далее в том же духе…
К слову, если бы самодержавие могло трезво оценить положение вещей, – а оно могло это сделать! – а не воскуривать себе фимиам в духе уваровского «триединства», оно могло сохранить и себя, и Россию. С этим можно было бы пойти навстречу желаниям людей. Эти меры сделали бы невозможной коммунистическую революцию. Сохранили бы и страну, и народ… Но ничего этого не было сделано. Всё было пущено на самотек. А упорное нежелание власти быть реалистом и уступчивым людям, – как того требовали и здравомыслие, и вера, – со своей стороны встретило такое же упорное нежелание людей терпеть и дальше эту власть. Силы сошлись в революции. И режим не смог противостоять народу. Со всей своей силой, – армией, полицией и прочими своими инструментами насилия, – потерпел поражение в войне со своим же народом – голодным, холодным, необутым, неодетым… До того режим был гнилой. И столь великим было нежелание терпеть его и дальше… И если искать причину этого падения, то она заключается в самом самодержавии. И по той единственной причине, что оно было управляющей силой этого общества, его абсолютной властью. Ведь никаких других альтенарив общественного управления и выражения мнения – на манер современных демократических – тогда в обществе не было. А было то, о чем прямо сказал Уваров в своем триединстве. Было самодержавие, как система организации государства и власти по монархическому принципу, и был народ. Были эти две силы. Третьей уже не было… К слову, большевистская идеология переформулировала эти «монады» в партию и народ… Народу надлежало быть смиренным и покорным, а самодержавию давалось право насилия над «смутьянами» и «непокорными». Такая, вот, простая «политическая арифметика»… А между самодержавием и народом ставилась вера. Народу она должна была внушить столь необходимую для власти мысль о покорности, преданности и беззаветному служению ей. А власти она давала право быть властью по своему произволу, своей, простите, «дубинке»… И что в ней было от Бога?.. Но большевики переняли у самодержавия и эту ее «политическую арифметику». «Самодержавие и народ» – в идеологии самодержавия – предстало как «партия и народ» в идеологии большевизма…
(Продолж. следует)
[1] «ДЕКАБРИСТЫ, участники российского оппозиционного дворянского движения второй половины 1810-х – первой половины 1820-х, организовавшие антиправительственное восстание в декабре 1825 (отсюда их название)» (http://www.krugosvet.ru/enc/istoriya/DEKABRISTI.html) (см. информацию на интернете).
Свежие комментарии